КАПКАН ВРЕМЕНИ
Сатурн - строгий учитель, властитель времени. В древних трактатах его изображали в виде старика с косой и/или серпом, с песочными часами, пожирающим своих детей.
Мы все во власти времени - во власти Сатурна. Но, похоже, Россия не просто во власти Сатурна, а в капкане или петле времени.
Чтобы убедиться в этом, скачайте и прочитайте книгу Викентия Вересаева " На японской войне".
Вот так писатель описывает мобилизацию простолюдинов в 1904 году на русско-японскую войну. Описываемое происходит в Тульской губернии, где в то время проживал Вересаев.
«В конце апреля по нашей губернии была объявлена мобилизация. О ней глухо говорили, её ждали уже недели три, но всё хранилось в глубочайшем секрете. И вдруг, как ураган, она ударила по губернии, В деревнях людей брали прямо с поля, от сохи. В городе полиция глухою ночью звонилась в квартиры, вручала призываемым билеты и приказывала немедленно явиться в участок. У одного знакомого инженера взяли одновременно всю его прислугу: лакея, кучера и повара. Сам он в это время был в отлучке, – полиция взломала его стол, достала паспорты призванных и всех их увела.
Было что-то равнодушно-свирепое в этой непонятной торопливости. Людей выхватывали из дела на полном его ходу, не давали времени ни устроить его, ни ликвидировать. Людей брали, а за ними оставались бессмысленно разоренные хозяйства и разрушенные благополучия.
Наутро мне пришлось быть в воинском присутствии – нужно было дать свой деревенский адрес на случай призыва меня из запаса. На большом дворе присутствия, у заборов, стояли телеги с лошадьми, на телегах и на земле сидели бабы, ребята, старики. Вокруг крыльца присутствия теснилась большая толпа мужиков. Солдат стоял перед дверью крыльца и гнал мужиков прочь. Он сердито кричал:
– Сказано вам, в понедельник приходи! Ступай, расходись!
– Да как же это так в понедельник? Забрали нас, гнали, гнали: «Скорей! Чтоб сейчас же явиться!»
– Ну, вот, в понедельник и являйся!
По всему городу стояли плач и стоны. Здесь и там вспыхивали короткие, быстрые драмы. У одного призванного заводского рабочего была жена с пороком сердца и пятеро ребят; когда пришла повестка о призыве, с женою от волнения и горя сделался паралич сердца, и она тут же умерла; муж поглядел на труп, на ребят, пошел в сарай и повесился. Другой призванный, вдовец с тремя детьми, плакал и кричал в присутствии:
– А с ребятами что мне делать? Научите, покажите! Ведь они тут без меня с голоду передохнут!
Он был как сумасшедший, вопил и тряс в воздухе кулаком. Потом вдруг замолк, ушёл домой, зарубил топором своих детей и воротился.
– Ну, теперь берите! Свои дела я справил.
Его арестовали».
Кстати, тогда мобилизация тоже называлась частичной (частной). Всего в 1904 году было проведено 5 частичных мобилизаций (с апреля по сентябрь) – после каждой мобилизации оказывалось, что солдат всё мало, а японцы так и продолжают бить россиян.
В 1905 году частичные мобилизации продолжились – всего их оказалось 9. Девятая частичная мобилизация началась 16 августа 1905 года, но уже 23 августа был подписан русско-японский мирный договор. Всего за 9 мобилизаций было призвано 1 млн. 754 тыс. человек.
Явка простолюдинов из крестьян и пролетариев составила 97%.
А вот у высших горожан – гораздо меньше. На призыв всех офицерских чинов запаса не явилось 45%, т.е. каждый второй.
А это описание Вересаевым отправки мобилизованных на фронт:
«Тамбов всё время жил в страхе и трепете. Буйные толпы призванных солдат шатались по городу, грабили прохожих и разносили казённые винные лавки. Они говорили: «Пускай под суд отдают, – всё равно помирать!» Вечером за лагерями солдаты напали на пятьдесят возвращавшихся с кирпичного завода баб и изнасиловали их. На базаре шли глухие слухи, что готовится большой бунт запасных.
В солдатских вагонах шло непрерывное пьянство. Где, как доставали солдаты водку, никто не знал, но водки у них было сколько угодно. Днём и ночью из вагонов неслись песни, пьяный говор, смех. При отходе поезда от станции солдаты нестройно и пьяно, с вялым надсадом, кричали «ура», а привыкшая к проходящим эшелонам публика молча и равнодушно смотрела на них.
В наше купе вошёл смотритель. Он был смущён и взволнован.
– Вы слышали? Мне сейчас рассказывали на вокзале офицеры: говорят, вчера солдаты убили в дороге полковника Лукашева. Они пьяные стали стрелять из вагонов в проходившее стадо, он начал их останавливать, они его и застрелили».
И дальше:
«Что из всего этого выйдет, прямо подумать страшно. У Куропаткина одна только надежда, – чтоб восстал Китай.
– Китай? Что же это поможет?
– Как что? Идея будет!.. Господа, ведь идеи у нас никакой нет в этой войне, вот в чем главный ужас! За что мы деремся, за что льем кровь? Ни я не понимаю, ни вы, ни тем более солдат. Как же при этом можно переносить все то, что солдат переносит?.. А восстанет Китай, – тогда все сразу станет понятно. Объявите, что армия обращается в казачество маньчжурской области, что каждый получит здесь надел, – и солдаты обратятся в львов. Идея появится!.. А теперь что? Полная душевная вялость, целые полки бегут… А мы – мы заранее торжественно объявили, что Маньчжурии мы не домогаемся, что делать нам в ней нечего!.. Влезли в чужую страну, неизвестно для чего, да еще миндальничаем. Раз уж начали подлость, то нужно делать ее вовсю, тогда в подлости будет хоть поэзия».
***
Сатурн - не просто строгий, а жестокий учитель, заставляющий нас снова и снова проходить один и тот же урок.
Как же нам выбраться из этого капкана?
